Абрек Сулумбек Сагопшинский (1878 — 1911)
Сегодня, 11:27. Разместил: abrek
Сулумбек Сагопшинский (1878, село Сагопши — 25 августа 1911, Владикавказ) — известный ингушский абрек, представитель тайпа Гандалой. Его прозвище — «Дерзкий» — отражало характер и репутацию в народе.Родное село Сагопши, согласно этнографическим записям конца XIX века, состояло преимущественно из карабулаков, многие из которых вернулись из Турции после добровольного переселения вслед за генералом Кундуховым в 1860-х годах. Эта историческая травма — утрата родины и последующее возвращение — глубоко повлияла на социальную и культурную среду, в которой вырос Сулумбек.
Первое столкновение с властями произошло ещё в раннем возрасте: 3 мая 1895 года его арестовали по обвинению в краже лошадей и приговорили к году заключения в Моздокской гауптвахте. Однако это обвиение было надуманным, а арест — началом конфликта с царской администрацией.
Впоследствии Сулумбек стал одним из ближайших соратников легендарного абрека Зелимхана, действовавшего в горных районах Терской области. Его деятельность сочетала в себе элементы народного мстителя и борца против несправедливости, что обеспечило ему широкую поддержку среди местного населения.
В 1910 году, получив ультиматум от властей — сдаться или село Сагопши будет уничтожено, а жители отправлены в Сибирь, — Сулумбек добровольно явился с повинной. Его единственным условием было быть расстрелянным, а не повешенным, как того требовала практика казней абреков. Власти согласились, но обманули: 25 августа 1911 года Сулумбек был повешен во Владикавказской тюрьме.
Его казнь,описанная в газете «Кавказская копейка», стала символом стойкости и достоинства. Несмотря на жестокость режима, абреки до последнего сохраняли честь, самообладание и верность своим принципам.
«На днях, как уже сообщалось по телеграфу, по приговору кавказского военно-окружного суда во владикавказской тюрьме казнен один из главных сподвижников («правая рука») Зелимхана — абрек Саламбек Гараводжев.
Со слов очевидцев казни, корреспондент «Биржевых ведомостей» приводит некоторые характерные подробности ее.
При виде виселицы и вообще всей мрачной, зловещей обстановки, говорящей о неизбежной близости рокового конца, Гараводжев, как говорят очевидцы, сохранил редкое наружное спокойствие и самообладание, причем на его тонких губах все время играла какая-то загадочная, не то саркастическая, не то презрительная улыбка.
Он сел на корточки, по-восточному обычаю, и в последний раз затянулся любимым куревом из кальяна.
— Тебе, душа мой, недолго придется надо мной работать, — поднимаясь с земли, добродушно, почти дружески сказал Гараводжев своему палачу.
Потом он спокойно, не торопясь и вообще не обнаруживая ни малейшего волнения, сам взошел на роковой помост и, когда палач накинул на его шею петлю, сам же соскользнул с табурета.
Последним желанием этого зелимхановца было то, чтобы ему не связывали рук и не надевали на него мешка-савана.
— Даю вам честное слово абрека, что этим я не причиню никому никакого беспокойства, — уверял он начальство. Но ему, конечно, в этом отказали».
(газета «Кавказская копейка», Баку, 1911г., 25 августа)
Со слов очевидцев казни, корреспондент «Биржевых ведомостей» приводит некоторые характерные подробности ее.
При виде виселицы и вообще всей мрачной, зловещей обстановки, говорящей о неизбежной близости рокового конца, Гараводжев, как говорят очевидцы, сохранил редкое наружное спокойствие и самообладание, причем на его тонких губах все время играла какая-то загадочная, не то саркастическая, не то презрительная улыбка.
Он сел на корточки, по-восточному обычаю, и в последний раз затянулся любимым куревом из кальяна.
— Тебе, душа мой, недолго придется надо мной работать, — поднимаясь с земли, добродушно, почти дружески сказал Гараводжев своему палачу.
Потом он спокойно, не торопясь и вообще не обнаруживая ни малейшего волнения, сам взошел на роковой помост и, когда палач накинул на его шею петлю, сам же соскользнул с табурета.
Последним желанием этого зелимхановца было то, чтобы ему не связывали рук и не надевали на него мешка-савана.
— Даю вам честное слово абрека, что этим я не причиню никому никакого беспокойства, — уверял он начальство. Но ему, конечно, в этом отказали».
(газета «Кавказская копейка», Баку, 1911г., 25 августа)
Post scriptum. История Сулумбека Сагопшинского нашла отражение не только в архивных документах и газетных публикациях начала XX века, но и в современной культуре — в частности, в фильме «Папаха горца» и публикациях на платформах вроде Дзен и Proza.ru. Англоязычная версия Википедии также содержит расширенную информацию о его жизни и роли в сопротивлении царской политике на Северном Кавказе.
Вернуться назад