- Если хочешь убедиться, что танец это высочайшее искусство, смотри из зала. – Сказал мне как-то Махмуд Эсамбаев, - а чтобы узнать, какая это тяжелая работа, приходи за кулисы и наблюдай оттуда. Было это в далеких уже семидесятых, когда я, еще совсем неопытный репортер молодежной газеты «Комсомолец Дагестана», договаривался с великим танцовщиком об интервью для этого издания.
Концерт должен был состояться в здании приморского театра Махачкалы, и незадолго до его начала я уже устроился на стуле где-то в глубине сцены и слушал приглушенный гул предвкушающего чуда зала. Потом были долгие выходы и возвращения танцовщика за кулисы, потоки пота на его лице, прерывистое дыхание и хриплые, едва слышимые команды артиста в сторону оркестра о подготовке к следующему танцевальному номеру.А в зале неистовствовала восторженная публика, наблюдавшая за искрометными танцами кумира, освещенного ярким светом мощных софитов, и внимавшая великолепному аккомпанементу музыкантов.
Непревзойденные хореографические баллады «Испанский танец», «Чеченская лезгинка», индийский танец «Золотой Бог», аргентинский «Танец павлина» и бразильская ритуальная «Макумба», сменяли друг друга на сцене, приводили во все больший восторг зрителя, доводя их до экстаза, когда уже никто не может и не хочет покидать зал и отпускать артиста за кулисы. Все это, однако, мне во всей красоте довелось увидеть только на следующий день, когда с намерением попасть на очередной концерт Махмуда Эсамбаева я снова пошел в махачкалинский театр, чтобы уже по-настоящему насладиться «высочайшим искусством танца» звезды мировой величины, о которой уже тогда во всех странах, где он побывал, люди складывали легенды.
Вот этот контраст, в который меня совсем не нарочно окунул великий танцовщик, я и запомнил на всю жизнь. Благодаря чему, может, более пристально смог увидеть волшебство танцев народов Земли в исполнении гениального и уникального артиста мировой хореографической сцены. Как и в судьбе каждого великого человека, в жизни Махмуда были и зависть коллег по сцене, и злобное очернительство, предательство вчерашних поклонников и злодейское коварство. Сам же он стоял выше всего этого и щедро дарил людям свою дружбу и свое лучезарное искусство.
Удивительно, но еще солистом Киргизского театра оперы и балета, когда весь чеченский народ был в депортации и немилости советской власти, Махмуд Эсамбаев заставил всех говорить о себе с придыханием. Тогда мало еще кто знал, что Махмуд Эсамбаев успел пронести свое уникальное искусство еще по фронтам Великой Отечественной, даря солдатам своей Родины минуты радости и вдохновения. И это был его, эсамбаевский, вклад в Победу.
Звездный час чеченца, чей народ все еще оставался в казахстанской и киргизской ссылке, наступил на московском Всемирном фестивале молодежи, куда уже признанного в профессиональных кругах танцовщика организаторы форума просто вынуждены были пригласить для публичных сольных выступлений. Вспоминая о тех днях, Махмуд любил отмечать, что и в дело возвращения своего народа на Кавказ ему удалось внести свою весомую лепту. Он имел право такое утверждать. Потом начались его многолетние международные гастроли, концертные поездки по всем городам и республикам Советского Союза. Из многих таких туров он привозил новые хореографические идеи, которые потом воплощал на сцене в единственной тогда и сейчас своей сольной программе «Танцы народов мира». Не раз к нему подходили люди разных национальностей и выражали неподдельное удивление, что, мол, как ему удается танцевать «Золотого Бога» лучше индусов, «Макумбу» - лучше бразильских индейцев, а в «Корриде» превзойти самих испанцев.
Как-то и я решил задать ему такой вопрос, готовый услышать что-нибудь в стиле «Работать надо», но ответ оказался совсем неожиданным:
-Я же – чеченец… А в нашем танце есть все: и горы, и степи, и яростный огонь, и все сметающие водные потоки…
Наверно, тогда я понял для себя, почему этот человек всегда и везде, не снимая ни перед кем – ни перед королями и президентами, ни перед Папой Римским, ни перед различными генсеками, шахами и султанами – носил на своей гордой голове чеченскую каракулевую папаху. В то время это был единственный публичный чеченец, позволявший себе такую роскошь. Его никогда и никто не видел в жизни в чем-либо другом, ни каких вам сибирских шапок, фетровых шляп, модных фуражек или восточных тюбетеек и тюрбанов.
После каждого концерта Махмуд Эсамбаев, еще не восстановив дыхание, не переодеваясь, вдруг снова выходил из-за кулис и на двух языках – чеченском и русском - приветствовал аудиторию. Это вызывало бурю восторга в самых фешенебельных залах, в которые он всегда приглашал и усаживал на первые ряды представителей чеченских диаспор. Ни в одной филармонии никто не смел ему в этом отказать. Настолько был высок и непререкаем авторитет этого гениального человека.
Свое чеченство Махмуд не выпячивал, он его красиво демонстрировал на всех уровнях после очередного признания своего искрометного таланта благодарной публикой. С тем, чтобы эта самая публика начинала нормально относиться и ко всем другим чеченцам, которых кремлевские интриганы сделали изгоями в их собственной Родине. Махмуд очень переживал, когда другие его соплеменники, волей судьбы оказавшиеся на пике мировой славы, начинали по каким-то причинам скрывать свое чеченское происхождение. - Ну как Муслимчик может говорить, что он не чеченец? - Слышал я, например, лет тридцать назад от него недоуменные слова о странном признании великого баритона Муслима Магомаева.
- Его же дед, тоже Муслим, из Старых Атагов, - мой односельчанин, его отец Магомед был художником Чеченского театра и в 1942-м ушел оттуда на фронт. Да его дядя по отцу Джамалдин живет в Москве, и мы с ним общаемся на чеченском!…
И все же слава Эсамбаева, человека и гражданина, связана в основном и в первую очередь с его уникальным и щедрым талантом непревзойденного танцовщика. Махмуда приглашали на съемки художественных фильмов, в которых он играл самого себя и других известных персонажей. О нем снято много документальных лент, где представлена вся палитра эсамбаевского таланта.
Один из них, и, кажется, самый яркий, так и называется «Махмуд Эсамбаев». Его автор, известный российский кинорежиссер и актер Суламбек Мамилов, привел в фильме высказывания о Махмуде выдающихся людей современности. В картине красочно и высоко профессионально показаны все лучшие танцы гения. Сегодня этот фильм, к сожалению, последняя, но лучшая работа, в которой искусство Махмуда Эсамбаева представлено во всем его величии и неповторимости. Вот как в свое время высказалась о нем принципиальный и скупой на похвалу эксперт, великая балерина народная артистка СССР Галина Уланова: “Такие люди, как Махмуд Эсамбаев, встречаются, даже не знаю, во сколько лет. Он, по существу, так пластичен, так музыкален и так выразителен... что все, что он исполняет, никто другой не смог бы...”
Приведу здесь и слова талантливейшего ученика Махмуда, живущего сейчас в Дании, Саламбека Идрисова: «Махмуд – велик и талантлив. Он знаком всей планете. Феномен Эсамбаева удивляет многих и сегодня. Его талант долгие годы одаривал нас светом мужественной красоты, вдохновения, народной мудрости. О его способностях создавать характеры, полные внутреннего и внешнего содержания, танцевать так, как будто говорить, о жизни человека и человечества, говорят и пишут искусствоведы и сегодня.
Он всегда восхищал зрителей искусством танца. Пластичность и воздушность, строгость и четкость рисунка делали искусство Эсамбаева совершенным образцом классического танца. Я горжусь тем, что мне посчастливилось быть его учеником».
К гению великого чеченского и российского танцовщика без всякой натяжки подойдет любой, самый превосходный эпитет. Но и самый удачный из них будет недостаточен, чтобы его по-настоящему можно было бы оценить.
Сегодня Героя Социалистического труда и Народного артиста СССР Махмуда Алисултановича Эсамбаева помнят и почитают его талант люди, живущие во всех уголках мира. Наши современники и будущие поколения граждан страны должны знать и чтить своих великих соотечественников, несших славу и признание
своей стране и своим народам.
Руслан Караев.

Источник: ИА "Чеченинфо"

abrek.org